Чуть по медленнее, кони...

Печапьная весть отозвалась болью в умах и серд¬цах многих людей — 24 мая 1999 года на 58 году ушел из жизни Александр Афанасьевич Тимошенко. Заслу¬женный деятель искусств России, профессор, ком¬позитор — он был Мастером, оставившим в нашей народно-инструментальной культуре глубокий след.

Листаю его многочисленные партитуры, сочи¬нения для баяна, домры, балалайки, голоса, тетра¬ди стихов разных лет — везде знакомый крупный, ок¬руглый, аккуратный почерк человека, привыкшего к детальной, скрупулезной работе, внутренней само¬дисциплине, без которой невозможно настоящее твор¬чество. Вспоминаю его взрывной темперамент, им¬пульсивность, мгновенную эмоциональную реакцию, неподражаемый юмор. Все это Тимошенко — такой разный, такой узнаваемый, такой живой... Эх, не удер¬жал своих коней незабвенный Александр Афанасье¬вич, как пел в известной песне его любимый В. Вы¬соцкий, ушел из жизни до срока, не закончив многое из задуманного.

Он черпал душевные силы в поэзии, обожал М. Цветаеву и В. Федорова, боготворил А. Пушкина, его кумиром в музыке был Ф. Шопен. Его неистовым желанием было говорить на языке обнаженного чув¬ства в искусстве и в жизни. Это открытое романтичес¬кое ощущение он пронес в себе через все годы. Через всю жизнь он пронес и любовь к народному искусст¬ву, национальные корни почитал святыми. Без этих корней А. Тимошенко как творческой личности про¬сто не могло быть.

Ему часто снился родной Комсомольск-на-Амуре и тянуло на Дальний Восток, с которым накрепко связаны яркие юношеские впечатления и мечты. С неизменной теплотой и благодарностью он вспоми¬нал своих педагогов; в Хабаровском музыкальном учи¬лище судьба свела его с Ю. Трофимовым, в институте им. Гнесиных с профессорами В. Кузовлевым (специ¬альность), А. Поздняковым (дирижирование), Ю. Шишаковым (инструментовка и композиция). Об¬щение в Хабаровске с Н. Худяковым, Н. Хижняком, И. Шепельским, как и впоследствии в Москве с таки¬ми авторитетами, как В. Федосеев, С. Колобков, А. Гусь, считал бесценным даром. А сколько друзей он хранил в своем сердце! Они были частью его жизни.

Его педагогическая деятельность более четверти века связана с Воронежской академией (ранее инсти¬тутом) искусств. Приехав в еще молодой тогда вуз в 1973 году после трехлетней работы в Днепродзержин¬ском музыкальном училище, А. Тимошенко со свой¬ственным ему энтузиазмом и горячностью взялся за дело, отдавая всего себя занятиям со студентами. Весь Воронеж собирался, как на праздник, на концерты студентов его класса. Уже через пять (!) лет в условиях жесткой конкуренции питомцы Александра Афа¬насьевича заставили весь баянный мир говорить о Во¬ронеже с уважением. Вспомним блестящие победы на международных конкурсах В. Карпия, В. Мельника, позднее А. Белогурова, дипломы А. Дружинина, В. Ко¬роля, С. Ванькова. Отдельной строкой стоит сказать о трио ныне заслуженных артистов РФ А. Науменко, В. Мельнике, В. Карпий - лучшем и любимом детище профессора. В своей педагогике Тимошенко стремил¬ся, по собственным словам, к единству двух важней¬ших составляющих начал инструментального испол¬нительства (баянного, в силу специфики, особенно) - сочетанию ярко выраженного вокального, мелоди¬ческого начала, гибкой фразировки, естественного дыхания с ясным выявлением фактурной многослойности, показом главных и второстепенных элементов. Реализация этой проблемы в баянной исполнитель¬ской практике сложна по многим параметрам и, тем не менее, должна решаться в комплексе. Сколько сил, экспрессии, напора он вкладывал в открытые уроки, мастер-классы, репетиции с ансамблями и оркестро¬выми коллективами. Ему как воздух нужно было об¬щение с коллегами, нужны были новые идеи. Участие в работе различных жюри, поездки с авторскими кон¬цертами во многие города России, фестивали давали толчок творческой фантазии.

В Тимошенко счастливо соперничали и взаимо-дополняли друг друга талант педагога и талант ком¬позитора. «У ворот, ворот», «Пивна ягода», «Посею лебеду», «Ходила младешенька», «Тимоня», «Ой, у полi жито», «Пряха» и другие ярко и свежо зазвучали на концертной и конкурсной сцене. В 70—80-е годы Тимошенко становится едва ли не самым исполняе¬мым автором среди баянистов. Переосмыслив тради¬ционный жанр обработки народной песни, компози¬тор создай колоритные концертные фантазии, насы¬щенные своеобразной пластикой с богатой фактурой и изобретательными гармоническими находками. Он по праву занял достойное место рядом с И. Паниц-ким, Г. Шендеревым, В. Подгорным. Отмечая пронизанность его произведений народным мелосом, док¬тор искусствоведения В. Девуцкий писал: «Автор влюб¬лен в это искусство и относится к нему на удивление бережно, заботливо, ласково. Ему дорога любая ин¬тонация, любой поворот песни, он не перестает удив¬ляться каждому изгибу родного мотива. Отсюда и осо¬бенная манера цитирования песни. Композитор не дробит ее на отдельные фрагменты, не изменяет ин¬тонационную природу, что свойственно многим со¬временным авторам...»

Зрелой художественной личностью предстает А. Тимошенко в своих крупных сочинениях для бая¬на, таких, как Соната, Русская забубённая, Русская сюита. Три коллажа-посвящения, Сибирская и По¬лесская рапсодии. Серьезность, а подчас грандиозность замыслов потребовала от композитора мобилизации всех творческих и технических ресурсов и существен¬но раздвинула выразительные возможности баяна как академического инструмента. Первым исполни¬телем большинства опусов стал народный артист РФ А. Скляров, которого сам автор признавал лучшим и наиболее близким по духу творческим собратом. Как жаль, что своевременно не была сделана качествен¬ная запись Сонаты и Русской сюиты в прекрасной и неподражаемой интерпретации А. Склярова, и мы не можем вновь пережить мгновения высокого Ис¬кусства!

Обладая мощным композиторским потенциа¬лом, Александр Афанасьевич, естественно, не мог ограничиться только баяном. Он пишет 12 прелюдий для домры, Итальянскую сюиту для балалайки, во¬кальный цикл на стихи М. Джалиля и, конечно, со¬чинения для оркестра народных инструментов. Он был настоящим знатоком оркестровой фактуры и масте¬ром инструментовки. Уже одна из первых его сюит «Герои русских сказок» заинтересовала В. Федосеева и была исполнена оркестром Центрального телевидения и Всесоюзного радио. За всю профес¬сиональную жизнь Тимошенко сделал множество прекрасных инструментовок для оркестра и ансамб¬лей народных инструментов.

Хочется перечислять еще многое, что сделал Александр Афанасьевич, какими наградами отмече¬ны его талантливые произведения, скольких творчес¬ких людей он притягивал к себе как незаурядная лич¬ность, но меня останавливает одна мысль. Со сторо¬ны может показаться, что Тимошенко легко шел по жизни, купаясь в лучах признания, не встречая про¬блем и сложностей, не мучаясь несовершенством человеческих отношений. Стремление к внутренней свободе, творческая принципиальность, неприятие самодовольного дилетантства, нетерпение всякого диктата, от кого бы он ни исходил, — это стиль жиз¬ни, которому он не изменял, чего бы это ни стоило. А стоило это многого!

К Олимпу путь сквозь ворох лет

Не оказался слишком гладок.

И вкус успехов от побед

Скорее горек, а не сладок.

Но он шел до конца. Не жалуясь и стойко пере¬нося недуг, за десять дней до смерти Александр Афа¬насьевич нашел в себе силы придти на гос. экзамен В академию, ведь играли его студенты!

Как трудно в это поверить...

Как трудно с этим смириться...

Неистовый романтик баяна.

В этот сборник вошли произведения, ранее не издававшиеся, но популярные не только среди концертных исполнителей, но и в педагогической практике. Для баяна А. Тимошенко писал на протяжении всей жизни, поэтому весьма интересна эволюция его творческих устремлений. После буйства красок, грандиозности замысла, плотности фактуры «Полесской рапсодии» (1985 г.), созданной уже сложившимся мастером, происходит поворот к прозрачности характерных миниатюр «Дивертисмента» в 7-ми частях (1987 г.). Дань уважения к баянным традициям проявилась в Трех коллажах-посвящениях (1983 г.) – очень сложных пьесах, где Тимошенко предстает как тонкий и точный интерпретатор духа композиторов, оставивших глубокий след в баянной культуре: Ю. Шишакова (педагога по композиции), Н. Чайкина, Вл. Золотарева.

Александр Афанасьевич на протяжении ряда лет развивал листовскую линию свободных обработок и транскрипций, обращаясь к сочинениям Ф. Крейслера, А. Рубинштейна, И. Брамса. В сборнике представлена свободная транскрипция вальса А. Бакалейникова «Грусть».

Творческий путь композитора Тимошенко начался с обработок русских народных песен, которые стали классикой жанра: «Пивна ягода», У ворот, ворот», «Посею лебеду». Символично, что последним опусом стали тоже обработки трех русских народных песен: «Меж крутых бережков», Это было давно», «Лучина» (1999 г.). Через всю жизнь Александр Афанасьевич пронес любовь к народной музыке. К ее интонациям, ее чистым родникам припадала его мятущаяся душа. На смену бьющим через край напору молодости, виртуозности, яркости эмоций первых обработок приходит бережное отношение к мелодии, лаконичная, почти скупая фактура, акварельно тонкое звучание осени жизни. Жизни, отданной Музыке.

Заслуженный работник высшей школы РФ, профессор Брусенцев Ю. В.

Александр Афанасьевич Тимошенко. Творческий портрет.

Во время командировок в некоторые вузы страны, представляясь преподавателем Воронежского института искусств, приходилось часто слышать от собеседников: "Это там работает Александр Афанасьевич Тимошенко?" В этой известности доцента А.А.Тимошенко за пределами Воронежской области ничего удивительного нет - его музыкальные сочинения, звучащие в интерпретации лучших советских и зарубежных исполнителей с эстрады и телеэкранов, в радиопередачах и грамзаписях, изданные в массовых репертуарных сборниках, давно и устойчиво завоевали симпатии музыкантов-профессионалов и многочисленных любителей народно-инструментальной музыки, понимающих толк в этом деле.

Известность к Тимошенко пришла и со стороны его незаурядной педагогической деятельности. Шутка ли сказать - за относительно короткий срок он воспитал Виктора Карпия, Вячеслава Мельника, Анатолия Науменко, Владимира Короля, Андрея Дружинина, Сергея Ванькова, Александра Белогурова - лауреатов и дипломантов Международных и Всероссийских конкурсов. Живым олицетворением исполнительской школы А.А.Тимошенко является лауреат Всероссийского конкурса трио баянистов в составе В.Карпия, В.Мельника и А.Науменко, ряд лет работающих в Липецкой филармонии.

Слово "воспитал" акцентирую и употребляю вместо расхожих "обучил", "подготовил" с умыслом. Дело в том, что в работе с учениками у педагога не бывает мелочей и третьестепенных деталей. Здесь все важно, все взаимосвязано, направлено на возвышение человека, осознание им самого себя в мире современной музыкальной культуры. Педагог не только ставит, но и умело решает все многообразие задач, связанных с формированием целостной личности музыканта, обладающего комплексом нравственных, художественных и сугубо специфических музыкальных качеств. По своей натуре А.А.Тимошенко максималист, поэтому и предъявляет суровые требования к ученикам, вырабатывая у них широкую эрудицию, твердые убеждения, совершенную техническую оснащенность и оптимальный подход к освоению музыкального материала - в диапазоне от неукоснительной строгости в обращении с оригиналом до импровизационного музицирования. Взаимоотношения педагога с учениками строятся на обоюдном доверии и понимании диалектически жизненных и художественных процессов, отражении их в музыкальном искусстве.

В методике работы с учениками Александр Афанасьевич часто опирается на свой житейский и творческий опыт. А вспомнить есть что...

Родина - легендарный Комсомольск-на-Амуре, где в трудные военные и послевоенные годы проходило детство Александра и обнаружилась его склонность к музыке. Начались музыкальные занятия по нынешним понятиям поздновато, лишь с двенадцати лет, когда он переступил порог детской музыкальной школы. Но уже через три года стал заметным баянистом, благодаря участию в школьных и городских культурно-массовых мероприятиях, работе в пионерских лагерях. Тому в немалой мере способствовал его первый наставник Алексей Сер+геевич Поздняков - опытный, взыскательный и творческий музыкант.

И все же утверждался в своем призвании Александр, во-многом, путем проб, находок и ошибок. Увлечений и соблазнов было много, Особенно манил к себе своим величием могучий Амур. Рыбалка, купание, опасные ныряния с барж и пирсов, исхоженные с друзьями таежные тропы на противоположном берегу Амура. И сейчас, многие годы спустя, зрительная память часто воспроизводит картину зелено-фиолетовой гряды сопок, осыпанных майским багульником. Величавая красота дальневосточной природы, неповторимость ее пейзажей, искренность, задушевная простота и богатство народных обычаев и песен совершенно естественно, исподволь впитывались целиком, пока еще художественно-творчески неоформленным сознанием и готовой к эмоциональному восприятию душой талантливого мальчика.

Среди прочих увлечений наиболее укрепившимися было два. Вначале захватил спорт: футбол, баскетбол, настольный теннис. Потом, подобно многим сверстникам, увлекся романтической летной профессией. Восторженным мальчишеским взглядом провожал летчиков, не отрываясь следил за стальными серебристыми птицами, разрывающими синеву неба оглушительным громом и белодымным шлейфом. Трудно перечислить, сколько было прочитано книжек о героях воздушного океана. На всю жизнь кумирами стали Иван Кожедуб, Антуан де Сент-Экзюпери, а потом и Юрий Гагарин. И все-таки доминировала музыка - в то время она особенно много значила для людей как средство духовного обогащения в условиях мирной жизни.

После завершения обучения в музыкальной и общеобразовательной школах А.Тимошенко поступил в Хабаровское музыкальное училище и здесь окунулся в кипучую творческую атмосферу, созданную, главным образом, благодаря энергии талантливых баянистов А.Хижняка, Н.Худякова, И.Шепельского - ныне Народных артистов РСФСР -а также М.Можарова и преподавателя по специальности Юрия Ивановича Трофимова. В эти годы отчетливо проявился интерес к сочинению, пришло осознанное чуство творческого вдохновения. Итогом интенсивных занятий стало второе призовое место в конкурсе молодых музыкантов Сибири и Дальнего Востока, проводившегося в Новосибирске в 1963 году. Этот конкурс проводился одновременно по всем специальностям: соперничая с пианистами и скрипачами, баянист пропустил вперед лишь скрипача из Новосибирска.

В том же году Александр поступил в Музыкально-педагогический институт имени Гнесиных, исполнив на вступительных экзаменах несколько своих пьес. С большим интересом начал он занятия в классах признанных мастеров народно-инструментального искусства: доцента В.П.Кузовлева (специальность), профессоров А.Б.Позднякова (дирижирование), Ю.Н.Шишакова (композиция и инструментовка). Но учебу пришлось на три года прервать в связи с призывом на службу в Советскую Армию. Деятельный по своей натуре, и здесь А.Тимошенко всецело отдался общественной, творческой работе, руководил самодеятельным коллективом воинского гарнизона, а затем проходил службу в Ансамбле песни и пляски Туркестанского военного округа (во время стихийного бедствия - землетрясения в Ташкенте - принимал непосредственное участие в восстановлении разрушенного города).

Особенно полезной для Александра была служба в Ансамбле. Впервые очутившись в профессиональном коллективе, он быстро освоился в новых условиях и занял ведущие творческие позиции. Здесь привилось ему чувство сцены, так необходимое артисту; работа с танцевальной группой помогла острее ощутить природу танца и тонкости его музыкального воплощения; было написано много музыки к вокально-хореографическим композициям; а также песен, с успехом исполнявшимся солистами и хором.

К армейскому периоду относится и начало нового пристрастия. Увлечение литературой, в особенности поэзией, существенно обогатило внутренний мир молодого человека, расширило горизонты в познании природы творчества. Близкими стали имена Маяковского, Блока, Есенина, Цветаевой. Проникнувшись глубиной поэтических образов, Александр и сам начал пробовать себя в этом виде искусства.

Возвратившись в институт, А.А.Тимошенко с энтузиазмом приступил к своим учебным обязанностям. Более серьезно я вдумчиво потекла работа в факультативном классе композиции с большим знатоком этого дела Юрием Николаевичем Шишковым. Благотворное влияние на его профессионально-художественное становление оказала насыщенная театрально-концертная жизнь столицы, которая быстро втянула в свой бурный водоворот. Работа в драматическом театре на Малой Бронной дала возможность ближе ознакомиться с нюансами "рабочей кухни" таких известных театральных актеров как Б.Тенин, Л.Сухаревская, Л.Броневой, О.Аросева и др. Кроме интересного общения с друзьями, составляющими цвет факультета народных инструментов, особое воздействие на Александра оказывали преподаватели А.Н.Гусь, С.М.Колобков, а также В.И.Федосеев - в ту пору художественный руководитель и дирижер оркестра народных инструментов Всесоюзного радио и Центрального телевидения. Федосеев с первого знакомства оценил композиторское дарование Александра Афанасьевича, инструментовав и исполнив своим оркестром сюиту "русские картинки". Владимир Иванович радушно приглашал на репетиции, где разучивались новые оркестровые сочинения. Многое из того, что слышал Тимошенко, сидя на этих репетициях, прочно закрепилось в арсенале практической деятельности и явилось основой его обращения с музыкальным материалом и работы над звуком.

К выпускному курсу пришло ощущение собственных сил и насущной потребности работать самостоятельно, имея собственную творческую лабораторию, "полигон" для проверки своих идей и концепций, руководители института этому не стали препятствовать и "благословили" не преподавательскую работу в Днепродзержинском музыкальном училище. Здесь в короткий срок раскрылись способности молодого педагога - за три года он "сколотил" крепкий класс, создал хороший ученический оркестр народных инструментов. После смотра оркестров музучилищ Украины Александр Афанасьевич был удостоен Почетной грамоты министерства культуры УССР. Продолжалась и концертно-исполнительская деятельность в качестве баяниста. Вместе с друзьями-коллегами Юрием Никитиным и Леонидом Мартышем было создано трио баянистов. В составе трио памятной оказалась поездка в Туркмению, в рамках Декада украинской литературы и искусства. В 1973 году по приглашению кафедры народных инструментов института искусств он приехал трудиться в Воронеж. За своим педагогом потянулись и некоторые наиболее способные ученики.

Учиться у А.А.Тимошенко трудно. Трудно потому, что требуется самозабвенно, максимально прилагая комплекс индивидуальных способностей и возможностей, относиться к делу. Естественно, что и сам педагог "горит" в работе, заражая высокой энергией своих учеников и считая, что без полной самоотдачи и думать нечего о каких-либо серьезных успехах. Не нивелируя индивидуальные характеры, Александр Афанасьевич ценой большого педагогического мастерства добивается в своем классе становления высококвалифицированных музыкантов.

Нелегкая его задача. Современное баянное исполнительство существенно отличается от того, каким оно было, допустим, лет двадцать назад, развиваясь в бурном темпе. На смену прежним инструментам пришли новые, более сложной конструкции и неизмеримо широких возможностей. Наряду с народно-прикладным значением баян на сцене приобретает все более и более равные права с давно утвердившимися академическими инструментами. Оригинальный баянный репертуар перешагнул грань любительства и смелее приближается к тому качественному уровню, который определен состоянием и достижениями советской современной композиторской школы. И чтобы претендовать на передовые позиции исполнителя либо педагога, необходимо обладать развитым чутьем нового, помноженного на высокий коэффициент музыкального мышления. Все сказанное тем более немыслимо без скрупулезного знания тончайших нюансов в специфике баянного "ремесла", в-частности, и народно-инструментального творчества вообще, без опоры на опыт и достижения педагогической мысли великих мастеров прошлого. Думается, нетрудно теперь, хотя бы в самых общих чертах представить себе, сколько выдумки и изобретательности проявил А.А. Тимошенко, утверждаясь в ряду педагогов-баянистов новой волны.

Говоря о наиболее главных принципах работы со студентами, А.А.Тимошенко, в-частности, подчеркивает стремление к единству двух важнейших составляющих начал инструментального исполнительства (а баянного, в силу его специфики, особенно) - сочетанию ярковыраженного, "вокального", мелодического начала, гибкой фразировки, естественного дыхания с ясным выявлением фактурной многослойности, показом ее главных и второстепенных элементов. Реализация этой проблемы в баянной исполнительской практике сложна по многим параметрам и тем не менее она должна решаться в комплексе.

Не углубляясь в детали педагогико-технологической "кухни" Александра Тимошенко, нельзя не отметить главного - предельной конкретизации поставленных задач. Прослушивания с беглыми замечаниями и указаниями практикуются редко. Преподаватель стремиться к тому, чтобы имеющиеся недостатки были устранены прямо на уроке и пока ученик не уяснит способов их устранения - не пойдет дальше. Закрепление достигнутого происходит путем концертных выступлений. Александр Афанасьевич сторонник скорейшего освоения сцены с тем, чтобы студенты смогли проверить свои результаты работы в условиях повышенной ответственности и эмоционального напряжения. Уместно назвать географию выступлений студентов и выпускников его класса. Это города Центрального Черноземья, Рязань, Минск, Днепропетровск, Пермь, Одесса и др. Сюда же следует отнести выступления лучших студентов на Всесоюзных, Всероссийских конкурсах, отборах на международные конкурсы. Практикуются программные концерты: воронежцы помнят "Вечер баянной сонаты", "Вечер испанской музыки".

Говоря о педагогических особенностях и успехах Александра Афанасьевича Тимошенко, отметим его серьезный вклад в обогащение отечественного репертуара современными по мелодико-гармоническому языку и композиционно-структурным формам обработками народных песен и плясовых наигрышей, оригинальными сочинениями. Из числа многих концертных обработок русских народных песен выделим такие как "У ворот, ворот", "Пивна ягода", "Пряха", "Тимоня", "Утушка луговая". Известны такие баянные сочинения как Соната, "Русская сюита", "Русские картинки", Прелюдия и фyra, Коллажи-посвящения; для оркестра и ансамбля народных инструментов сюита "Герои русских сказок", "Забубённая", "фантазия", Маленькая увертюра для детей "Веселый праздник", ряд сочинений и обработок для трех баянов. Получили признание исполнителей и слушателей Двенадцать прелюдий для домры, "Итальянская сюита" для балалайки и фортепиано, впечатляет вокальный цикл "Мои песни" на стихи Мусы Джалиля. Композитор нашел удачное музыкальное решение комедии А.Островского "Горячее сердце", поставленной в Воронежском Академическом драматическом театре имени А.В.Кольцова.

Первое, что бросается в глаза при знакомстве с творчеством А.А.Тимошенко, - это "пронизанность" его произведений русской народной песней. Кандидат искусствоведения В.Девуцкий точно фиксирует: "Автор влюблен в это искусство и относится к нему на удивление бережно, заботливо, ласково. Ему дорога любая интонация, любой поворот песни, он не перестает удивляться каждому изгибу родного мотива. Отсюда и особенная манера цитирования песни. Композитор не дробит ее на отдельные фрагменты, не изменяет интонационную природу, что свойственно многим современным авторам. Он дает песню большими мелодичными пластами, нередко целиком сохраняя не только верность напеву, но и верность гармонии, форме, фактуре народной жемчужины... Но было бы неверным думать, что народные мелодии использованы А.Тимошенко без всякого авторского переосмысления. Прежде всего композитор внедряет их в оригинальный образно-эмоциональный контекст. Сама песня в сочинении выполняет роль одного из многих компонентов художественного целого". А известный воронежский композитор Борис Выростков говорит так: "Интонационный строй русской народной песни глубоко проник в его творчество. Мелодический оборот, структурное построение, подголосочность, гармонический язык - все это автор черпает из богатого фольклорного наследия и, переосмыслив через свой композиторский субъективизм, создает своеобразный звуковой мир, с самобытным музыкальным языком". Эти два мнения хорошо и точно раскрывают характерность творчества Тимошенко и позволяют определить, что его обработками народных мелодий в баянной литературе сделан ощутимый шаг вперед. Произведения, где нет цитирования народных мелодий, отличаются конкретными психологическими переживаниями и устойчивыми эмоционально-образными ощущениями. Большая часть произведений, написанных для сольных инструментов и ансамблей, носит подчеркнуто концертный характер, требуя от исполнителей максимума собранности, внимания и виртуозного владения инструментом. Авторская изобретательность и даже некоторая изощренность в сочинениях во многом способствует развитию мышления и "бойцовских" качеств у исполнителей. Оркестровки и оркестровая музыка Александра Афанасьевича отличаются изяществом, красочностью и сочностью. Думается, что композиторское творчество в будущем найдет своих исследователей и будет предметом серьезного и глубокого изучения в специальных работах. Мое краткое рассмотрение этого вопроса позволяет сделать вывод, что здесь налицо тенденция стилевых сближений народно-инструментальной музыки с академической. И в этом - суть творческого метода композитора, сумевшего сразу же на больших "оборотах" включиться в раздвижение границ установившихся традиций, возвышение народно-инструментального жанра в музыкальной жизни общества.

Думается, следует сказать о тех, кому чаще всего для обнародования попадали сочинения Александра Тимошенко. Это баянисты, в том числе и воронежские, лауреаты международных конкурсов В.Авралев, Ю.Вострелов, А.Крупин, В.Карпий, В.Петров, А.Скляров, Н.Собочевский, Г.Черничка; балалаечник Ю.Мугерман, домристка Н.Бурдыкина, певец Б.Пойманов; дирижеры В.Дубровский, В.Гусев, Н.Калинин, С.Колобков, В.Федосеев. Яркими пропагандистами творчества Тимошенко являются упоминавшееся Липецкое трио баянистов в лице его учеников В.Карпия, В.Мелъника и А.Науменко и Уральское трио в составе А.Хижняка, Н.Худякова, И.Шепельского. А вообще произведения А.А.Тимошенко заняли прочное место в репертуаре музыкантов-народников независимо от их профессионального статуса. О высоком уровне сочинений Александра Афанасьевича свидетельствуют факты их включения в качестве обязательных произведений в программах различного ранга конкурсов, издание в печати, исполнение зарубежными музыкантами, запись на грампластинки.

А.А.Тимошенко - человек разносторонних интересов и потребностей. Он ведет большую общественно-творческую работу: был членом жюри Всесоюзных, Всероссийских конкурсов и отборов к международным конкурсам баянистов и аккордеонистов, активно участвует в различного рода научно-теоретических конференциях и семинарах, встречается с педагогами и учениками в музыкальных училищах и школах, приглашается для обмена опытом в другие музыкальные вузы страны, ежегодно председательствует в государственных комиссиях на выпускных экзаменах в консерваториях и училищах. Часто участвует в концертах музыкально-литературного лектория Воронежской областной филармонии. Постоянное общение с людьми представляет исключительную возможность почувствовать ритм времени, переплавить впечатления в новые сочинения, отражающие мысли и настроения наших современников.

Александр Афанасьевич не замыкается в кругу профессионалов, он свой человек в художественной самодеятельности, любит позаниматься с руководителями и участниками, дать им добрые советы и наставления. Вообще, он ценит в людях трудолюбие, общительность, искренность. Дорожит дружбой друзей и во многом счастлив этим, считая теплые, человеческие отношения проявлением важнейшего жизненного блага. Представление о А.А.Тимошенко, учитывая только его деловые качества, будет неполным, если не скажем о его умении содержательно организовывать свое так называемое свободное время. Тут и семейные заботы, занятия с дочерьми, увлечение литературой, поэзией, посещение различных концертов и выставок, слушание легкой эстрадной музыки, участие в спортивных играх. Это далеко не полный спектр его интересов, духовных и физических потребностей. Он всегда готов завязать непринужденную беседу или острый диспут, поддержать то или иное дело, принять участие в институтском капустнике, смело брать на себя роль "первой скрипки". Одним словом, он всегда в гуще жизни, чутко сверяет ее горячий пульс с биением своего сердца, обретает в ней вдохновение для новых творческих свершений.

Сербская тетрадь.

(Сербия в судьбе воронежского композитора Александра Тимошенко)

Тимошенко интересовался историей Югославии, раздумывал над таинственными словами болгарской пророчицы Ванги: «Мир не окунется в пучину зла, покуда Сербия не пала...». Они были произнесены слепой провидицей, когда о варварских бомбардировках и неправой «освободительной миссии» американцев в европейской стране конца XX века еще и помыслить было невозможно. Тогда Югославия была обширным, независимым и достаточно стабильным федеративным государством, интенсивно контактировавшим и с СССР, и с западными соседями. Правда, и в те годы произнесенное в России слово «Сербия» мгновенно перекликалось с понятием «наши», отзываясь в русской исторической памяти — славянским братством, верностью, открытостью, взаимопомощью. И войной — но давней, не сегодняшней.

О Сербии Тимошенко думалось неспокойно. Вновь и вновь возвращались неразрешимые вопросы об особой, по пророчеству Ванги, роли Сербии в судьбах мира, а чувство кровной близости наших народов соединялось со странной тревогой, не уходившей с годами. Долгие размышления искали выхода в творчестве.

Глубинная приязнь композитора к родственной славянской стране откликнется двойным эхом в его судьбе — неожиданными встречами и событиями личной жизни и — созданием трагически-прекрасного, художественно мощного, драматически емкого музыкального произведения в поздний период творчества.

«ЗОЛОТЫЕ СЕРБСКИЕ РЕБЯТА» ЗОРАН И ОБРАД

В середине 1990-х Александр Афанасьевич приступит к работе над давно задуманным сочинением: вокально-инструментальным циклом «Сербская тетрадь» — и, словно в ответ на мистический зов, в наш город приедут двое сербских студентов — Зоран Вуйович и Обрад Койтович — с намерением стажироваться в Воронежской Академии искусств, совершенствуясь в игре на баяне (аккордеоне).

Пройдя базовый курс обучения специальности у себя на родине, поначалу молодые югославские музыканты отправились осваивать тонкости исполнительства в Одесскую консерваторию, которая территориально ближе к Югославии. Там один из них, Зоран, подобно булгаковскому Мастеру, встретит свою судьбу — талантливую пианистку, верную помощницу и будущую жену — прекрасную Маргариту...

Уже будучи в Одессе, друзья узнали о том, что в Воронежской Академии искусств работают два блестящих, с мировым именем, баяниста — профессора Александр Скляров и Александр Тимошенко. Поэтому по окончании консерватории они приехали в наш город, привлеченные мастерством воронежских педагогов: учиться у Склярова и Тимошенко. Тимошенко преподавал сербским стажерам еще дирижирование и композицию. Появление в своей жизни Зорана и Обрада Александр Афанасьевич воспринял как закономерную материализацию собственных раздумий о Сербии. Казалось, он знал, любил и ждал их уже давно. Радовался, что в сербском языке сохранился исчезнувший в пореформенном русском «звательный» падеж, с удовольствием произносил: «Послушайте, Обраде, Зоране — как будто отче, сыне, друже... Окунаешься в славянскую древность». Творческое общение педагога с воспитанниками не ограничивалось только академическими часами: почувствовав живой интерес к своей стране, искреннее расположение и личностную глубину Тимошенко, они всей душой потянулись к нему, стали частыми гостями в его доме, подружились с семьей — супругой и двумя дочерьми. Оба высоко ценили его и как преподавателя, и как старшего друга, открывающего для них культуру и историю России. Александр Афанасьевич всячески помогал, опекал своих «золотых ребят», «вечную троицу» — Обрада, Зорана и его русскую невесту Риту, без оглядки последовавшую за любимым сначала в Воронеж из Одессы, а затем, уже женой, уехавшую в Сербию... И они шли к нему со своими радостями и проблемами, зная, что всегда встретят в доме Тимошенко понимание и душевный отклик.

Ребята уедут к себе на родину, завершив стажировку с отличием и пригласив Александра и Надю, как они называли чету Тимошенко, погостить в Сербии. Что это была за поездка! С восторгом вспоминает почти десятилетие спустя Надежда о том, как встречали их в Югославии: в Шабаце мама Зорана — Вида, в Брезъяке мама Обрада — Душа, как тепло приветствовали русских гостей даже незнакомые сербы. Как возили по всей стране, показывая древние православные святыни и памятные исторические места, как знакомили с родными, друзьями, с национальной кухней и народными промыслами. Как безусловно доверяют там и сейчас России, как поют вперемежку сербские и русские, советские песни, как радушен, как эстетически чуток, оптимистичен и изобретателен этот народ. Разные характеры, у каждого — свои родовые корни (Зоран — из семьи военного, Обрад — фотокорреспондента), но единая для всех человеческая щедрость и отзывчивость окружала гостей, казалось, каждое мгновенье. И сегодня, когда Александра Афанасьевича нет в живых уже более пяти лет, в Воронеж, в дом Тимошенко продолжают приходить теплые письма из Сербии...

Зоран Вуйович ныне — лауреат многочисленных международных исполнительских конкурсов и фестивалей, преподаватель Музыкальной школы Михаиле Вукдраговича в Шабаце. Свой записанный в 2002 году на студии Радио и Телевидения Сербии компакт-диск «Svettasi i senke» он посвятил Александру Тимошенко. В него включены и несколько собственных композиций З.Вуйовича — плод творческих занятий с воронежским наставником. У Риты и Зорана растет дочка, крестным отцом которой стал верный товарищ Обрад. К слову сказать, именно два этих сербских парня, живя в России, убедили принять крещение и своего 53-летнего друга и педагога Александра Афанасьевича Тимошенко (прежде он, по словам супруги, все никак не решался креститься, несмотря на уговоры близких), а письма и фотографии «золотых ребят» бережно хранятся в осиротевшем доме их любимого учителя...

«СЕРБСКАЯ ТЕТРАДЬ» А. ТИМОШЕНКО НА СТИХИ С.РАИЧКОВИЧА

Одним из последних произведений Александра Тимошенко и одной из бесспорных вершин его композиторского творчества стал 8-частный цикл «Сербская тетрадь» для хора, солистов и инструментального ансамбля.

Состав исполнителей сложен — хор, ансамбль солистов-вокалистов, флейта, колокольчик, колокол, гитара, фортепиано, синтезатор, ударные (большой и малый барабан)... Те или иные инструменты выделятся в каждом музыкальном номере в соответствии с психологическим состоянием лирического героя, усилят и сконцентрируют существенные для композитора философские смыслы. Важнейшим элементом в «Сербской тетради» станет поэтическое слово, что традиционно для русской музыкальной культуры при создании связанного со стихотворным текстом сочинения.

Перелистывая желтоватые страницы сборника югославской поэзии из семейного собрания Тимошенко, здесь и там наталкиваешься на беглые заметки на полях: восклицания, подчеркивания, собственно композиторские пометы. Они свидетельствуют не только о внимательном, сердечном прочтении, но и о глубоком сопереживании-сотворчестве в процессе постижения поэтических текстов.

Судьба Тимошенко — в музыке. Но как человек талантливый он был открыт миру, восприимчив к самым разным видам искусства, высоко ценил подлинную культуру во всех ее проявлениях. Его природная эмоциональность и чуткость к точному и емкому поэтическому слову, жадное стремление к познанию нового и высокая требовательность к художественности речи с годами переросли в настоящую, преданную любовь к литературе. Чтение книг для разностороннего музыканта было одним из безусловных приоритетов человеческой жизни. Побуждая своих многочисленных учеников усердно осваивать серьезную литературу, Александр Афанасьевич призывал их формировать на ее основе собственную одухотворенную личность, без чего, он был убежден, невозможен истинно творческий человек — ни хороший исполнитель, ни, тем более, композитор. Нравственная, философская сторона литературы была для него особенно важна. Сегодня, когда в России возрождается на государственном уровне празднование Дня Славянской письменности и культуры, эта литературная, смысловая ориентация творческой и педагогической деятельности Тимошенко приобретает еще больший вес.

Самого композитора глубоко захватывала музыка стиха, потому не удивляешься встречающимся в сборнике пометкам, которые уточняют темп, ритм или характер едва рождающейся в душе — в ответ на стихи — мелодии. Некоторые поэтические строки сопровождаются короткими авторскими нотными фрагментами.

Во вступительной статье к стихотворному сборнику особо выделены Тимошенко слова критика Милорада Стоевича о черногорской поэзии: «Эта лирика в своей сущности несет и боль, и отпор злу и насилию над человеком как наивысшим смыслом бытия»... Боль, зло, насилие, хаос небытия, окаменелое бесчувствие мертвой материи — в противовес радости любви, жизни, свободному движению, гармонии природы. И всегда — отпор злу, неприятие смерти, утверждение жизни, восхищение красотою мира... Таков был нравственный вектор, которому следовал Александр Афанасьевич как деятельная, целеустремленная и этически определенная личность, в том числе — и в собственном творчестве.

Особенно близок по духу для композитора оказался поэтический мир серба Стевена Раичковича: подборка его стихов в книжке буквально пестрит пометами Тимошенко. И сам поэт, безусловно, воспринимается им как единомышленник, собеседник, друг. Два десятилетия не угасает интерес воронежского музыканта к стихам Раичковича, два десятилетия длится и становится интенсивнее невидимое духовное сближение двух творцов. И ко второй половине 1990-х годов они становятся соавторами: в славянской музыкальной литературе появляется «Сербская тетрадь» русского композитора А. Тимошенко на стихи сербского поэта С. Раичковича.

Творческое внимание Тимошенко не случайно сосредоточилось на стихотворениях этого поэта: слишком ярки в них черты, родственные нашей, русской литературе. Вероятно, и личностный облик двух художников также достаточно близок: подобное узнается подобным. Обоим свойственна углубленность в душу природы, постоянная сосредоточенность на вопросах смысла жизни, пластическая одухотворенность, стремление примирить дух и тело, природу и Бога, особое чувство человечности, вера в высшую справедливость и осмысленность бытия.

С. Раичкович высоко ценил русскую поэзию, много и любовно переводил ее. Еще в 1970 году в Белграде вышла книга «Шесть русских поэтов» в переводе на сербский язык Стевена Раичковича, куда вошли стихи А. Блока, М. Цветаевой, А. Ахматовой, О. Мандельштама, Н. Заболоцкого и Б. Пастернака. Работа переводчика была отмечена высоким вкусом и тонким пониманием духа русской литературно-поэтической традиции. Ко времени выхода этой книги в свет С. Раичкович, родившийся в 1928 году, был уже известным поэтом, автором многих поэтических сборников, в числе которых «Детство», «Стихи тишины», «Тиса», «Позднее лето», «Каменная колыбельная» и другие. С его же стихами русский читатель знакомился в переводах ярких современных российских поэтов — Ю. Левитанского, О. Чухонцева, А. Кушнера, М. Петровых, Ю. Мориц, Б. Ахмадулиной...

Восемь стихотворений С.Раичковича разных лет — иногда в собственной, композиторской, слегка сокращенной или немного видоизмененной редакции — составили единую поэтическую канву музыкального цикла «Сербская тетрадь», который создавался А. Тимошенко с 1995-го по 1999 год. Пять из них (№№1,3,5,7,8) — в переводе Александра Кушнера, по одному — других переводчиков (№2 — Олега Чухонцева, №4 — Юрия Левитанского, №6 — Марии Петровых). Предпринятые композитором сокращения ряда стихотворений, порой весьма существенные, и некоторые вольные сопоставления, и авторские вкрапления в текст воспринимаются достаточно органично в композиции целого. Они позволяют точнее оформить структуру произведения, ярче осуществить творческий замысел, в котором полно — и поэтическими, и музыкальными средствами — выявляется трагизм конфликта жизни и смерти в остро индивидуальной композиторской интонации.

В основе «Сербской тетради» — целый спектр эмоций, размышлений, констатации, вопрошаний, связанных с уходом человека из жизни. Чуткое восприятие поэтического слова и безупречное чувство художественной формы подчинены здесь у Тимошенко целостности замысла музыкального цикла, являющегося, по сути своей, реквиемом (себе ли, мучимому тяжкой болезнью? разоренной ли Сербии? миру ли, стремящемуся в пучину зла?..).

Все произведение построено как полная динамики и внутренней экспрессии история прощания человека с миром на пороге (№№1—5) — и уже за порогом смерти (№№6—8). Фатальное одиночество личности перед фактом небытия в какой-то мере ставит умирающего над мирской суетой, «над схваткой», заставляя созерцать, но — и заново переживать ярчайшие события собственной жизни. В то же время, в цикле символически отразились трагические события, определившие и объяснившие смутное пророчество о судьбе Сербии в самом конце XX века — исковерканную судьбу поруганной братской страны, которую Александр Тимошенко воспринимал как тяжелейшую личную драму...

Музыкальная и поэтическая интонация «Сербской тетради» — очень индивидуальная, человечески страстная и живая, полная любви и боли, горечи, недоумения и смирения, благодарности и тревоги.

Открывает цикл поэтичная «Златиборская песнь». Щемящей нежности полны воспоминания о любви, которая не требует многословья, не ждет объяснений. Любовь живет на вне-рациональном уровне, сохраняя полноту и истинность чувства — в самом чувстве («Как сосны, говорящие движеньем \ ветвей — так обходились мы молчаньем»). Поэтому и в музыке, и в стихотворном тексте царствует прозрачная тишина и почти священный трепет созерцания, вдохновения, единения с природой, воспринимаемой любящими как дар, как чудо. В драгоценном образе возлюбленной оживают для человека все краски мира, вся его счастливая визуальная полнота — глубина зеленых озер в окружении шелковых трав, свободный полет птицы и мягкое дуновение ветра, бескрайняя небесная синева и дрожание сосновых ветвей (№1, «Златиборская песнь» — поистине «Песнь Песней», — названия у Тимошенко точны и емки).

В следующей миниатюре сконцентрированы философские раздумья о конечности земного человеческого существования в круговороте бытия. Но знание закономерности смены поколений в процессе обновления природы не приносит душе успокоения, не примиряет с неминуемостью личного расставания с миром. В этих размышлениях — лишь сомнение, предположение, надежда на то, что, несмотря на присутствие смерти, все в мире еще «...не закончено. \ Что-то еще родится, \ будет еще синева — та, что всему улыбнется \ и отразится в воде». Однако точный смысл жизни и смерти, ясное понимание значения личного ухода придут, как полагает лирический герой, только за последней чертой, «из-под забытого холма» (№2, «Думаю, не закончено...»).

И все же духовная сила личности не позволяет сердцу ожесточиться на пороге смерти, отринуть мир за то, что в нем нет прямых ответов на все вопросы, за то, что его многообразие, как свидетельствует жизненный опыт, не погибнет с последним вздохом человека. Простить остающуюся после тебя жизнь, благодарно принять ее вроде бы безразличную, но чудесную и непрочную пестроту. И — вдруг вспомнить все милое сердцу, словно заново увидеть — «так, чтобы был на виду, словно подсолнух в саду» — по-новому оценить каждый миг, любой, даже малый, предмет, всякое событие — как бесценный дар (№3, «Камню прости, что молчит...»).

В облике усталой летящей птицы является умирающему его возлюбленная, и сердце его переполняется тревогой о грядущей судьбе родного — и такого хрупкого пернатого создания — прежде бережно хранимого, согреваемого любовью, а теперь — остающегося один на один с холодным и непредсказуемым миром (№4, «Птица»).

Последние слова человек вновь с благодарной памятью обращает к миру и — к творчеству, к созидательному «точному слову», и к «вечно новой жизни» (№5, «Спасибо солнцу, земле, траве...»).

Смысловой пик цикла — шестая миниатюра, «Найди слова» (№6, «За униженье наших рук пустых...»). Она полна острейшего трагизма: здесь отражен момент расставания души с телом, здесь звучит требование человека, обращенное к себе самому на пороге смерти, и, одновременно, упование-мольба к Создателю: «Найди слова, имеющие плоть \ и сердце беззаветное, живое — для всех, кому тоски не побороть, для всех, кто смолк с поникшей головою», «Дай нам слова — прозрачней смол густых, \ слова, что кровью заструятся в жилах...».

Все дальнейшее происходит уже в ином мире, в те недолгие сроки, когда душа человека перед вечным посмертным странствием прощается с близкими, с семейным очагом, со своими житейскими привязанностями, разрываясь между вечным «небом» и тленной, но — драгоценной «землей».

Поразителен драматизм скрытого диалога живой—мертвый в №7 («Возвращаюсь к своим дверям»). Восприятие его неоднозначно. Быть может, это попытки лирического героя понять, в каком сумрачном лесу очутился он за порогом небытия, куда лежит его путь? Или — слезные вопрошания осиротевшей возлюбленной к ушедшему другу: «Где ты? Где ты?..» — и мучительные попытки его ответить на эти вопросы словами утешения, так, чтобы любимая услышала его — немые для нее — отклики, окрашенные страданием из-за невозможности вернуться «к своим светлым дверям», в земной мир... В то же время возвращение домой для бессмертной души — это безусловное возвращение ее к небесному дому, к дверям вечности: «Как душа моя тянется вверх, \ преврати ее в звук...»; «О, как долго еще мне идти, \ словно двери мои в черном небе на звездном пути...». И есть лишь вера, надежда — но нет точного знания у человека: в чем истоки жизни, куда ведут эти невидимые врата? Потому — и смятение, боль и одиночество перед неизвестностью: «Где ты, песня? \ со мной этой ночью побудь!».

Завершает цикл «Каменная колыбельная» (№8, «Усните там, где песня вас застала...»). По существу, это не мирная песня о покое и отдохновении живого; это — именно каменно застывшая, подчеркнуто летаргическая колыбельная, своего рода магическое заклятье, которое призвано по воле произносящего его — опрокинуть весь живой мир в долгий волшебный сон — и тем самым преодолеть неумолимый вектор смерти, оковы времени — сохранить живое до заветной поры его пробуждения. Подобные истории известны нам по фольклору, по сказочным европейским и русским сюжетам («Королевна Шиповничек», «Спящая красавица», «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях»). Но в «Сербской тетради» нет определенного намека на счастливый конец в разрешении конфликта жизнь-смерть, есть только мольба: остановитесь, останьтесь, усните, пусть смерть не разлучит, не разрушит вас: «Травинка легкая, усни, не увядай, \ цветок, усни, как камень, сна не прерывай, \ усните, шумные, шуршащие, все сразу. \ Ты, птица поздняя, замри, как по приказу, \ свое мне имя назови, отяжелей, и в черном воздухе, как вздох, окаменей. \ Усните там, где песня вас застала, \ усните, грустные, веселые, усните...»

Книга жизни — «Сербская тетрадь» — перелистывает последнюю страницу. Финал ее, как говорится, открытый: герой не проваливается в подземный сумрак и не возносится к небесам, он еще в ожидании, он пока здесь, с нами — на полувздохе, полувзгляде, но — и на пороге иной жизни. Он уснул там, где таинственный зов вечности — новая, неведомая песня застала его... Отверстые небеса ждут своего пришельца, впереди — незнакомый путь.

Это содержательное сочинение Александра Тимошенко концентрирует в себе упоение красотой тварного мира, волю к жизни — и высокое стремление духа, повествует нам об истории духовного противостояния личности смертной энтропии. И потому «Сербская тетрадь», безусловно, займет достойное место в репертуаре и российских, и европейских исполнителей.

Судьбоносно пересекшись, слились воедино в жизни воронежского композитора и педагога Александра Афанасьевича Тимошенко его любовь к истории и культуре Сербии — и профессиональное и дружеское общение с югославскими стажерами-баянистами Обрадом Койтовичем и Зораном Вуйовичем. Два мощных импульса подтолкнули его к творческому поиску, результатом которого стало философичное, глубокое музыкальное произведение — его лирический дневник, плод переживаний и раздумий, его дар братскому народу — «Сербская тетрадь».

Стевен Раичкович №1 «ЗЛАТИБОРСКАЯ ПЕСНЬ»

Нам небо было синим утешеньем,

мой вздох с твоим соседствовал дыханьем.

Как сосны, говорящие движеньем ветвей —

так обходились мы молчаньем. Как будто мы на острове остались

и жили в одиночестве уютном,

И тихие деревья объяснялись

в любви нам слогом сбивчивым и смутным.

К нам шелковые травы прижимались,

и сверху нас разглядывали птицы. Твои глаза зелеными казались озерами...

И травами — ресницы.

Казалось нам, что смерти не бывает.

Казалось, жизнь с любовью — вечно длится.

...О, кто нам помешает в объятиях судьбы кружиться?..

Хор, солисты, флейта, колокольчик, фортепиано, синтезатор.

№2 «ДУМАЮ...»

... Думаю, что не закончено.

Что-то еще родится,

будет еще синева —

та, что всему улыбнется

и отразится в воде.

Думаю, что не закончено.

Не отцветут цветы,

которые нас встречают —

и долго еще потом

светом их счастливы мы...

Думаю, что не закончено.

Прошелестев на рассвете,

что-то от нас далекое

существует на свете. И, убедимся мы в том,

Поймем из-под забытого холма.

Хор, солист, флейта, колокольчик, гитара, синтезатор.

№3 «КАМНЮ ПРОСТИ, ЧТО МОЛЧИТ...»>

Камню прости, что молчит,

тайну скрывая свою.

Капля за каплей стучит,

жизнь изъязвляя твою.

Сделался полупустым —

время не движется вспять.

Птице прости, что твоим

другом хотела стать.

Тени, бегущей вослед,

жесткому ветру прости.

Выхвати мелочь, предмет

маленький — и помести

так, чтобы был на виду

он, как подсолнух в саду.

Камню прости.

Птице прости.

Ветру прости.

Сопрано, синтезатор.

№4 «ПТИЦА»

Птица, о точка в небе!

Хрупкие робкие крылья!

Душа синевы!

Хочу от стрелы защитить твою песню.

Я хотел бы стоять здесь — как дерево, или как пень.

На доброе это тело опускайся без страха!

Я буду молчать, как камень — о, милая птаха,

На моей голове проведи хотя бы день.

Сопрано, флейта, синтезатор.

№5 «СОЛНЦУ СПАСИБО»

Солнцу яркому спасибо,

спасибо ветру, воздуху, траве.

Слову точному спасибо

и небесной синеве.

Сердцу, бьющему тревогу —

ведь за всех оно болит,

и листве, что на дорогу

тень бросает и шумит.

Этой глупой и садовой

бестолковой голове,

о, спасибо, вечно новой

жизни, воздуху, траве...

Солнцу яркому спасибо,

ветру, воздуху, траве.

Слову точному спасибо

и небесной синеве.

Хор, солист, флейта, колокольчик, малый и большой барабаны, гитара, фортепиано, синтезатор.

№6 «НАЙДИ СЛОВА»

За униженье наших рук пустых,

что к свету тянутся и ждать не в силах,

дай нам слова — прозрачней смол густых,

слова, что кровью заструятся в жилах.

И это слово страшное найди,

в глубинах плоти спящее безвестно —

о нем напоминает гул в груди,

как звон непролитой слезы небесной.

Найди слова, имеющие плоть

и сердце беззаветное, живое —

для всех, кому тоски не побороть,

для всех, кто смолк с поникшей головою.

Найди слова прямее тополей.

Пустые руки наши пожалей...

Найди слова.

Хор, солист, флейта, колокольчик, челеста, малый и большой барабан, тарелки, синтезатор.

№7 «ВОЗВРАЩАЮСЬ К СВОИМ ДВЕРЯМ»

(Где ты? Где ты? Где ты?..)

Возвращаюсь по улице поздней порой

к своим светлым дверям.

Ох, и пуста моя улица, как обмелевший канал.

Возвращаюсь домой... О, как долго еще мне идти,

Словно двери мои в черном небе на звездном пути.

(Где ты? Где ты? Где ты?)

Вдоль всей улицы молча уснувшие встали дома.

Дай мне песню реальней моих замерзающих рук.

(Где ты? Где ты? Где ты?)

О, ночь, помоги мне, ты видишь сама,

Как душа моя тянется вверх, преврати ее в звук.

(Где ты? Где ты? Где ты?)

Где ты, песня? Со мной этой ночью побудь!

Приплыви, приплыви из лесов, из бамбуковых рощ.

Тех, кто спит, разбуди, не давай им уснуть.

Словно колокол бронзовый, бей и гуди во всю мощь,

Во всю мощь...

Хор, солист, флейта, колокольчик, колокол, синтезатор.

№8 «КАМЕННАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ».

Усните там, где песня вас застала,

усните, грустные, веселые, усните.

И вы, влюбленные, вы тоже спите.

И руки спят, и губы сном сковало.

Пускай сон каменный сойдет на тех, кто жив,

и тех, кто мертв. Сон, сон глубокий и повсеместный.

Пусть воды черные спят, пену густо взбив,

дугообразные мосты пусть спят над бездной. Травинка легкая, усни, не увядай,

цветок, усни, как камень, сна не прерывай,

усните, шумные, шуршащие, все сразу.

Ты, птица поздняя, замри, как по приказу,

свое мне имя назови, отяжелей,

и в черном воздухе, как вздох, окаменей.

Усните там, где песня вас застала,

усните, грустные, веселые, усните...

Хор, солист, флейта, тарелки, большой барабан, синтезатор.

ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ.

ОСНОВАН В ЯНВАРЕ 1931 ГОДА

Воронеж • 2006

В начале творческого пути...

В начале творческого пути в Хабаровске судьба подарила А. Тимошенко встречу и общение с музыкантами знаменитого впоследствии Уральского трио баянистов И. Шепельским, А. Хижняком, Н. Худяковым. Эта встреча во многом определила устремления композитора на всю жизнь. Он «заболел» ансамблевой музыкой сам и «заразил» своих лучших учеников. А. Науменко, В. Мельник и В. Карпий объединились под руководством педагога в блестящий коллектив – Липецкое трио баянистов.

Следует отметить, что манера письма А. Тимошенко всегда тяготела к оркестровой многоплановости, удивляла изобретательностью фактуры, тонкостью её дифференциации в ансамблевом изложении. Большинство сочинений для различных составов ансамблей написаны с использованием народных тем. На их основе композитор создал произведения с развёрнутой драматургической линией, мастерски развивая и трансформируя народные интонации.

Это в полной мере относится к концертной обработке русской народной песни «Что ты жадно глядишь на дорогу», написанной для Уральского трио баянистов в 1970 году. Её можно назвать музыкальной романтической поэмой. Здесь удивительно сочетаются трепетность начальных фраз с широкой распевностью темы, которая в последующих проведениях ускоряется, приобретает страстный характер. В экстатической кульминации она звучит в увеличении на фоне триольной пульсации.

В начале 90-х годов А. Тимошенко побывал в Сербии и был очарован самобытным фольклором этого колоритного края. Его впечатления нашли выражение в Сербской рапсодии для двух баянов (аккордеонов) на темы известного аккордеониста Любиши Павковича. Получилось весьма развёрнутое произведение, состоящее из нескольких разделов, в котором автор использует не только мелодии и ритмы коло, но и типичную манеру игры сербских аккордеонистов.

Обработка русской народной песни «Ой пала, припала молодая пороша» создана для Липецкого трио баянистов, тогда ещё студентов класса А. Тимошенко, специально для участия во II Всероссийском конкурсе исполнителей на народных инструментах в г. Ленинграде в 1979 году. Ощущение свежести и чистоты народного источника, тонкая звукопись этой поэтической миниатюры были высоко оценены слушателями и жюри. Другая грань таланта композитора ярко проявилась в пьесе «Завитушки-кружева», существующей и в инструментовке для смешанного ансамбля русских народных инструментов. Жизнелюбие, напор, удаль, здоровый юмор были частью его кипучей натуры, отвергавшей в музыке всё вялое, серое и унылое.

В творческом наследии А. Тимошенко много великолепных транскрипций и обработок для различных ансамблей, отмеченных печатью оригинальности и мастерства. Они ждут своей публикации.

Заслуженный работник высшей школы РФ, профессор Брусенцев Ю. В.

Александр Тимошенко – дирижер.

Вряд ли существует хоть один музыкант-народник любого ранга — от школьника до профессора, который не слышал бы об Александре Афанасьевиче Тимошенко.

Наиболее известен он как композитор, автор большого количества оригинальных сочинений для баяна, вокальных и хоровых произведений, пьес для домры и балалайки. Количество музыки, созданной для оркестра русских народных инструментов, невелико, но весьма значимо, так как неповторимому композиторскому стилю Тимошенко сопутствует оригинальная оркестровка, отличающаяся особой красочностью звучания. В кругу профессионалов Александр Афанасьевич пользовался огромным уважением как педагог высочайшего мастерства. Он умел не только увидеть талант в ученике, но и филигранно его отшлифовать. Исполнительство как лучших его учеников, среди которых лауреаты различных конкурсов В. Карпий, В. Мельник и другие, так и остальных студентов его класса в Воронежской государственной академии искусств отличается большой осмысленностью, совершенной технологией, высокого градуса эмоциональностью.

Однако не все знают, что А. А. Тимошенко был интереснейшим дирижером. Количество его публичных выступлений с оркестром невелико, но тот, кто когда-либо слышал звучание оркестра под его руководством, не забудет услышанного никогда.

А. А. Тимошенко начал работать в Воронежском государственном институте искусств в 1973 году. К этому времени институт существовал всего два года. На кафедре народных инструментов функционировал оркестр баянистов, не совсем обычный по составу. Помимо баянов и аккордеонов, в нем участвовала группа балалаек и деревянные духовые инструменты. В 1973 году стало возможным разделение этого коллектива на оркестр русских народных инструментов (его возглавил Ю.В. Филатов) и оркестр баянов (руководителем стал А.А. Тимошенко).

В руководстве студенческим оркестром имеется своя специфика. Главное в воспитании учебного коллектива, в подготовке программы — постепенность освоения музыкального материала и накопления необходимых умений и навыков, но в то же время особая мобильность в проведении репетиций и подготовке концертов. Работа оркестрового класса всего лишь 2 раза в неделю (согласно учебному плану) недостаточно способствует интенсивному вживанию в музыкальный образ, высокой результативности репетиций и требует известной виртуозности в их проведении. Также одним из главных качеств руководителя студенческого оркестра должно быть огромное терпение в достижении цели. Интенсивно работая, надо уметь ждать результата. Но как раз терпения Тимошенко-дирижеру хватало не всегда. Увы, исполнительские возможности оркестрантов недостаточно соответствовали темпераменту руководителя оркестра, его музыкантским намерениям и высочайшей требовательности к исполнению программы, а репетиционного времени оказывалось недостаточно. Бывало, ноты и дирижерская палочка летели в оркестр, а руководитель в гневе прерывал репетицию от невозможности добиться желаемого результата. Методика проведения коллективного занятия, где у каждого участника своя степень подготовки, порой весьма различная, очень сильно отличается от индивидуальных занятий в классе по специальности, которые всегда более результативны. Несмотря на то, что публика очень тепло принимала выступления оркестра под управлением А. Тимошенко, неадекватность затрачиваемых им усилий исполнительским достижениям оркестра способствовала тому, что Александр Афанасьевич простоял за пультом оркестра баянов всего 4 года (еще одна попытка возглавить оркестр была в 1981—82 учебном году).

Высочайшая требовательность, значимость любой мелочи в партитуре, кропотливая работа в процессе репетиций над приемами звукоизвлечения, динамикой, фразировкой и т.д. — отличительные черты Тимошенко-дирижера. Каждая его программа вынашивалась и готовилась очень долго. Стремление к совершенству, не знающее предела, заставляло вновь и вновь оттачивать все детали исполнения. Кто-то из выдающихся музыкантов сказал, что в музыке «почти ДА» все равно что «совсем НЕТ». Александр Афанасьевич пытался добиться этого «ДА», единственно возможного эквивалента звучания тому, что жило в нем. Тимошенко-дирижер не обладал особой пластикой рук. Порой ему не хватало точности жеста при подаче нового темпа, показе тому или иному инструменту оркестра, но то, что он делал за пультом, воспринималось значительнее соблюдения тех или иных правил. Дирижируя, он был естественным, как любое другое явление природы — небо, ветер, молния, гром. Он был весь — само исполняемое произведение, излучая его каждым движением и дыханием.

Отсутствие «школярства» в его технике дирижирования приводило к особой собранности и выразительности игры оркестрантов. Уместным будет привести здесь высказывание концертмейстера оркестра великого Тосканини, пытающегося объяснить «чудо Тосканини». Он писал: «...из-за чрезвычайно экспрессивной и сильно воздействующей, даже преднамеренной неясности его дирижирования, вы обнаруживаете, что вам САМОМУ приходится брать на себя ответственность... вы САМИ играли с тщательностью и отбором выразительных средств, какие редко встречаются в процессе оркестрового исполнения. Этого никогда не случится, если вам говорят, ЧТО делать...».

Безмерная эмоциональность, тончайшее музыкантское чутье, глубина постижения музыкального образа были свойственны Александру Афанасьевичу. Основную часть программ его концертов составляли переложения оркестровых сочинений русских композиторов, выполненные им самим. Это произведения, отличающиеся экспрессивностью, яркостью, близкие его собственным композиторским устремлениям: «Кикимора» и «Баба Яга» А. Лядова, «Ночь на Лысой горе» и «Картинки с выставки» М. Мусоргского, «Итальянское каприччио» П. Чайковского и др. Своя музыка составляла весьма скромную часть программ. В его дирижерском подходе к исполняемой музыке не было разницы между «своей» и «чужой», все было «родное».

Особо тонкое восприятие музыки приводило к неистовой, «как в последний раз», работе над произведением.

Процесс репетиции у Тимошенко обычно был очень бурным, насыщенным как особо точными и образными репликами относительно исполняемой музыки, так порой резкими и колкими эпитетами в адрес оркестрантов. Но студенты прощали дирижеру его несдержанность и вспышки гнева в свой адрес. Они видели, что Александру Афанасьевичу просто физически больно слушать звучание, не соответствующее идеалу, жившему в его воображении. Александру Афанасьевичу было присуще качество великих мастеров дирижирования — он заставлял оркестр звучать по-своему, «по-тимошенковски». Помимо величайшей экспрессии и особой насыщенности, каждый звук, каждая нота приобретали под его дирижерским воздействием особую значимость и объемность. Он редко объяснял, как этого добиться технологически. Но достаточно было лишь посмотреть на него, и все становилось понятно. Даже в несовершенных по акустике залах «его» оркестр звучал полно, глубоко, стереофонично. Безмерность А. А. Тимошенко в дирижировании (впрочем, как и в жизни!), его сверхвыразительность и эмоциональность не укладывались в общепринятые нормы, никогда не переступая, однако, грани хорошего вкуса, и принадлежат в оценках какому-то другому измерению. Это ЕГО мера и ЕГО норма.

Вспоминается его последний выход к оркестру баянов Воронежского государственного института искусств, небольшой эпизод на генеральной репетиции перед концертом, где должны были исполняться две его обработки: «Подуй, непогодушка» и «Пивна ягода». Это был ноябрь 1998 года. Александр Афанасьевич был уже очень болен, занимался с учениками в основном дома, в институте появлялся нечасто. Он зашел послушать, как его произведения готовы к концерту. Мы сыграли, стараясь изо всех сил! И Александр Афанасьевич не смог остаться безучастным зрителем… Он тяжело поднялся на сцену и одним своим присутствием заставил оркестр подтянуться по-особому. Не поднимая рук, он начал дирижировать пьесу «Подуй, непогодушка». Это протяжная, скорбная песня, с трудом втискивающая свою непрерывную текучесть в рамки трех- и четырехдольного метра.

Русская народная песня, начало и основа нашей народно-инструментальной музыки, при кажущейся простоте всегда особо сложна для исполнения. Исполнители должны быть предельно искренними, непосредственными, обладать тончайшим мастерством для передачи свободы и непредсказуемости, заложенной в музыке. Уже начальные такты неожиданно для самих ребят вдруг зазвучали по-другому. Александр Афанасьевич просто стоял за пультом, как бы ничего не делая. Музыка была в его лице, в плечах, в почти незаметных поворотах корпуса, в дыхании... Каким-то чудесным образом его ощущения передавались оркестрантам, распространяясь в атмосфере сцены. Несколько проведений темы прозвучали по-разному, абсолютно незапрограммированно, отличаясь друг от друга динамикой, агогикой, фразировкой. Кульминация получилась настолько насыщенной, что возник эффект звучания мощного смешанного хора.

«Пивна ягода» — полное юмора, виртуозное произведение, отдельные места которого технически не совсем удобны для исполнения, тем более группой оркестра. Несколько резких движений дирижера, почти танцевальных па сделали юмор пьесы физически осязаемым. 2—3 острых реплики сразу «устранили» неудобства в пассажах. Нарисованная и «проиллюстрированная» дирижером картинка традиционной для фольклорного действа игры мужского и женского начала помогла выстроить драматургию всей пьесы.

А после концерта самыми дорогими для исполнителей стали слова Тимошенко: «Кое-что мне понравилось».

Таков небольшой портрет А. А. Тимошенко-дирижера, написанный, к сожалению, крупными мазками. Как обычно, мы мало ценим великое рядом с собой. И лишь когда Мастер уходит навсегда, сожалеешь о том, что надо было фиксировать его драгоценные творческие откровения, не надеясь на собственную память. «Рукописи не горят» — конечно, ученики Александра Афанасьевича обладают более подробной информацией о работе с ним, и нас еще ожидают удивление и радость от новых встреч с Учителем.

Александр Тимошенко – дирижер.// Народник: Информационный бюллетень. 2003, №1

Чуть по медленнее, кони...

Неистовый романтик баяна.

Александр Афанасьевич Тимошенко. Творческий портрет.

Сербская тетрадь.

В начале творческого пути...

Александр Тимошенко – дирижер.

Студенческий реферат о Тимошенко А.А. (скачать)

Студенческая курсовая о Тимошенко А.А. (скачать)